Как заставлять работать?
Намедни один директор типографии не без гордости рассказывал о том, как он провёл свой отпуск: «Две недели был в отпуске, а потом вызвали в типографию. Главный инженер у меня — паникёр. Вышел, начал разбираться. Советский человек так устроен, что не может работать, пока над ним не висит угроза увольнения. Я навёл порядок, всех построил, двух человек уволил. И ещё на две недели в отпуск». Как-то вопросы о мотивации и управлении человеческими ресурсами сами собой исчезают.
Директор другой типографии изумлялся: «Зачем им [работникам] спасибо говорить? Они же зарплату получают». Между тем, у любого процесса есть вторая сторона. Угроза увольнения и высокая зарплата — это не единственные инструменты мотивации. Конечно, раз в полгода бросить «спасибо» своим подчинённым крайне недостаточно. Но с чего-то надо начинать.
Сверх всякой меры
Полиграфисты смогли отметиться и в несколько необычной сфере. В Японии есть термин «кароси», что буквально означает «смерть из-за работы». Первым случаем кароси, который был официально задокументирован медиками, стала кончина от сердечного приступа в 1969 году 58-летнего печатника одной из токийских фирм. В последний год жизни он провёл на работе 4320 часов из 8760 часов, из которых состоит календарный год. Примечательно, что сверхурочная работа в Японии (как правило) не оплачивается. Считается, что работник остаётся по собственной инициативе.
С чистого листа
С чего дизайнеру (ну или журналисту) начинать работу над проектом (или статьёй)? Мой хороший приятель Володя Шашин знает ответ. Собственно, ответ знают, наверняка, все. И я знал. Просто Володя его первым сформулировал и озвучил на занятиях по дизайну, которые он проводил в нашей типографии. Теперь и я там не работаю, и Володя там не работает. А в верности его слов я не усомнился.
Что же рассказал Володя? Не обещаю, что близко к тексту, но смысл примерно такой: «Вы должны сделать какой-то проект, предположим, макет плаката? Заказчик вывалил на вас кучу своих пожеланий, притащил картинки на диске, ещё несколько фотографий и газетных вырезок. Дальше вы задали самые главные дизайнерские вопросы: что обязательно должно быть на макете? чего не должно быть ни в коем случае? что желательно, но необязательно? Предположим, заказчик даже смог вам на них ответить и теперь он чувствует себя выполнившим свой долг перед вами. А вы сидите перед этим хламом и должны из него сделать готовый продукт, да ещё и в ограниченный срок. Голова идёт кругом и вспотели ладошки? Начните с простого, но эффективного приёма: создайте пустой документ в программе, которая вам больше нравится для выполнения этого задания, и выложите туда все картинки, все тексты, всё, что только у вас есть. Не нужно их раскладывать в каком-то порядке, даже наоборот — можно всё как следует перемешать.
Пусть на листе будет хаос. Но зато вы сможете охватить его одним взглядом, а это лучшее для начала мыслительного процесса. Он начнётся без вашей команды, как бы сам по себе. Все элементы макета постепенно найдут своё место, станут ясны их размеры и пропорции. И вы поймёте, куда передвинуть каждую картинку или текстовый блок, что лишнее, а чего не хватает. Этакий дизайнерский пазл. Это не чудо, это то, что происходит в вашей голове. Следовательно, главное для дизайнера, чтобы в его голове не было пусто. Чем больше он знает, тем быстрее и эффективнее идёт процесс. Но, в любом случае, начните с создания чистого листа».
Вспоминаю эти слова, когда работаю над статьёй, где должны быть собраны данные из разных источников, суждения многих людей, Я создаю пустой документ и переношу туда все тексты, что у меня есть. А потом начинаю классифицировать, искать сходства и различия, пытаюсь создать некий план статьи или изменить его, согласно тем материалам, который мне доступны. В конечном итоге, как бы сама собой начинает появляться статья. Но начиналось всё с чистого листа.
Загадка визитных карточек
На одной из презентаций по очереди беседовал с двумя директорами типографий. Правда, один из Москвы, а другой из Питера, одна типография книжная, другая — коммерческая. Зато оба — владельцы бизнеса. И у обоих не оказалось с собой визитных карточек. Они так сказали.
Я вообще к визиткам отношусь без пиетета, хотя и храню: мне нравится их перебирать, разыскивая информацию про нужного человека. Но знаю, что некоторые люди визитки эти выкидывают, как только заносят информацию в Outlook или какую-нибудь другую электронную базу данных контактов.
Признаем, обмен визитными карточками — небесполезный ритуал. Случай, когда у директоров типографий нет с собой визиток, достаточно показательный. То есть ничего хорошо он не показывает. Я вижу два объяснения: или этим директорам на всех наплевать, или они просто не любят журналистов. Расстроился.
Жизнь в состоянии войны
Уж не знаю, правда ли, но рассказывают, что в СССР макароны долгое время производили того же диа-метра, что патроны к стрелковому оружию: это макаронное оборудование было приспособлено к массовому производству патронов на случай войны. Мукомольные комбинаты в считанные часы могли быть переориентированы на изготовление пороха. Ну а то, что на всех тракторных заводах страны выпускали в основном танки — это уже ни для кого не секрет. Вся промышленность была готова отразить нападение врага. Не отставала и полиграфическая отрасль.
Калининский (ныне — Тверской) полиграфический комбинат начали строить ещё в начале 50-х годов прошлого века, к 70-м он был оборудован новейшими печатными машинами из ГДР. В то же время там был оборудован цех для изготовления печатных плат, которые шли на изготовление ракетного вооружения. По сути, всё полиграфическое производство маскировало этот цех. Ведь на большом комбинате спрятать от зарубежных шпионов военное производство легче, чем на маленьком. Потом этот цех перевели в Зеленоград, а комбинат закрывать не стали. В случае войны он ведь мог военно-патриотические плакаты печатать.
Кризис полиграфистам в помощь
Примечательный государственный кризис в XX веке произошёл в Германии, сразу после Первой мировой войны. Тогда немцам никто на Западе помогать не хотел, наоборот, жаждали оторваться на них за предыдущие унижения. Ну и союзники влепили репарации (выплаты) на 226 млрд золотых — доинфляционных и не подвергающихся инфляции — марок. Эту сумму надо было выплатить в течение 42 лет, то есть по 5,3 млрд золотых марок в год, при том что годовой доход Германии составлял менее 3 млрд золотых марок. Вот такой вот поучительный пример жадности в государственных масштабах. Немецкое правительство, надо сказать, поступило не сильно умнее, а именно, по принципу «назло маме отморозим себе уши»: оно сделало ставку на «максимально возможное» выполнение выплат. То есть на покрытие репараций шли все доходы бюджета. Чем, спросите, обеспечивались нужды внутренней политики? Они печатали деньги. Много ничем не обеспеченных бумажных банкнот. Всё это спровоцировало такую инфляцию, что и не снилась российским младореформаторам. Например, в январе 1920 года за доллар давали около 40 марок, а осенью 1923 года — 4,2 трлн марок. «Трлн» — это триллион, и это не ошибка. К слову сказать, в ресторанах перестали проставлять цены в меню: стоимость блюд менялась, пока посетитель доедал их.
Но были люди, которые смогли относительно неплохо устроиться даже при таком положении дел. Например, крестьяне — продукты питания стали самой твёрдой валютой, на них можно было выменять всё, что угодно. Повезло также и тем товарищам, которые взяли ипотечные кредиты, ведь с каждым днём их реальная задолженность падала, которая была номинирована в бумажных марках. Но тут музыка не долго играла, правительство выпустило указ об учёте инфляции в ипотечных расчётах.
Ну и не так круто было у немецких полиграфистов, но они, хотя бы, не остались без работы, скорее наоборот. К той же осени 1923 года рейхстипография не справлялась с заказом рейхсбанка на печать новых банкнот — печать денег осуществляли 133 субподрядчика-типографии. Более 1,7 тыс. печатных станков день и ночь выдавали на гора новые и новые купюры. Часть старых купюр обновлялась с помощью новых штампов — так из купюры в 1 тыс. марок получалась купюра в 1 млрд марок. Бумагу для производства денег, стоимость которых таяла на глазах, поставляли 30 бумажных фаб-
рик, клише производили 29 гальванопластических мастерских. Всего в производстве только официальных марок было задействовано более 30 тыс. человек.
Но были и не очень официальные. Тут уж можно и не говорить о подделках этих «фантиков», которые не стоили и бумаги, на которой были напечатаны. Многие города и районы вводили в оборот собственные деньги — к осени 1923 года их выпускали почти 6 тыс. городов, деревень и частных компаний. В итоге общая номинальная стоимость частных денег достигла 75% от номинальной стоимости находившихся в обороте официальных марок.
Чтобы сделать свои деньги более привлекательными, некоторые города решились выпустить их на каком-то ценном носителе. Так, Билефельд выпускал деньги из льняной ткани. Мейсен «чеканил» фарфоровые монеты. Города Пёснек и Борна производили деньги из кожи, пригодной для скорняжных работ. Деньги, сделанные из материала, который имел реальную стоимость, оказывались более успешными, чем бумажные марки, уже через неделю после выпуска пригодные лишь для растопки печей.
Слабое утешение для современных типографий. Но подумайте: люди ведь справились. А союзникам потом эта история аукнулась. Когда к власти пришёл Гитлер, оказалось, что народ, переживший ТАКОЙ кризис, готов и к другим потрясениям, лишь бы ему пообещали спокойное будущее. Ну а за обещаниями дело не стало.
